Читать книгу "Трудные леди школы Бауман  - Марина Болдова"

Оставшись с ней наедине в свою последнюю ночь в доме, Вика внаглую отказалась собирать вещи. Зинаида молча собрала ей сумку. На Викин вопль, что теперь-то уж она все матери расскажет про них с папулей, Зинаида произнесла спокойно: «Вот спасибо. А то мне уж замуж пора». Поняв по этой фразе, что у них с отцом все гораздо серьезнее, чем она думала, Вика сделала вывод, что до нее ни тому ни другому нет никакого дела. Она им надоела, мешает, путается под ногами, и они решили махом от нее избавиться. Это их совместная идея – отправить ее сюда на два года.

– Проходите, девочки. – Ада Карповна мягко нажала на позолоченную ручку двери.

– Ничего себе… – протянула Ксюша, оглядываясь на Вику.

– Здесь три спальни, кабинет и ванная. Скоро подойдет еще одна девочка, Софья. Я думаю, вы без меня разберетесь, кто какую комнату займет. Это, – Ада Карповна показала на столик у стены, на котором стоял телефон, – аппарат местной связи. Список номеров – под стеклом. Сегодня у вас относительно свободный день. Позже – собеседование с Агнессой Лазаревной. Советую забыть о хамском тоне и вспомнить о манерах.

– А что, старушка старой закваски? Графская дочка или чья? – Вика вынула из кармана куртки пачку сигарет. Специально вынула, чтобы позлить тетку.

– Сигареты спрячь. Курительная комната – в конце коридора, направо. Там и будешь удовлетворять свои потребности в никотине, – сказала Ада Карповна спокойно.

– Как?! И вы не отнимете?

– Зачем? Нравится тебе – травись.

– Адочка Карповна, – Вика сделала наивное личико и заглянула воспитательнице в глаза, – а как бы здесь… ну, понимаете?

– С собой не привезла? Тогда прости. – Ада Карповна виновато развела руками и тут же вышла.

– Ну, ни хрена себе! Ты слышала? Ну, папочка и лоханулся! Думал, на исправление меня сюда привез! Нет, ты поняла?! Кури – не хочу, – рассмеялась в голос Вика.

– Тут всегда так весело? – Соня остановилась в дверях и оглянулась на Беллу Васильевну.

– Проходите, Софья, знакомьтесь, – слегка подтолкнула ее в спину та.

– Привет! Я – Шляхтина Вика.

– Риттер Софья, – небрежно ответила она Вике и повернулась к Ксюше: – А тебя, птенчик, как сюда занесло? Как зовут-то?

– Ксения Ляшенко. – Ксюша смотрела на женственные формы Софьи, на свежий маникюр и уложенные волосы и вдруг разозлилась на себя. Короткая стрижка и обкусанные вчера в волнении ногти давали право этой красавице разговаривать с ней как с подростком.

– Что нам предлагают? – Софья заглянула в одну из комнат.

– Выбирай, где будешь жить, – Вика отодвинула ее плечом, быстро прошла в комнату, бросила сумку на кровать и сама плюхнулась рядом. Она рассчитывала на конфликт. «Что, красавица, не получилось? Сейчас ты на меня наедешь, набегут тетки, будут разнимать. И посмотрим, есть ли здесь карцер, как говорила мать!»

– Ну а ты себе комнату выбрала? – Софья спокойно повернулась к Ксюше.

– Мне все равно.

– Собственно, мне тоже, – Софья скрылась за ближайшей дверью.

«Эта Шляхтина – дура. Похоже, к тому же наркоманка. Поймет, что мне по фигу ее выкрутасы, – отстанет. А Ксюшка – совсем ребенок». Софья равнодушно осмотрелась. Роскошь убранства спальни, кажется, ее совсем не тронула. Она знала, что задержится здесь недолго. Найдет того, кто поможет отсюда выбраться. Да хотя бы и тот симпатичный мальчик.

Вика все еще не могла поверить, что ее так обломали. Захотелось курить.

– Я – курить. Кто со мной? – выйдя в прихожую, громко крикнула она.

Не дождавшись ответа, вышла и зло захлопнула дверь. «Ну и хрен с ними! На кой ляд контакты налаживать? Все равно скоро сбегу. Нужно только осмотреться», – решила она.

Двигаясь по коридору, Вика нагло заглядывала во все двери подряд. «Библиотека, понятно – полки с книгами. Бильярдная с огромным экраном на стене, зачем это? Деревья в горшках, скамеечки… что-то типа зимнего сада?» – усмехнулась она, задержавшись на пороге. Она заметила балконную дверь, прошла к ней, дернула за ручку. Та поддалась. Вика вышла на балкон и посмотрела вниз. Крутой каменистый склон заканчивался канавкой. Вика прикинула глубину. «В мой рост. Блин, не выберешься. Нет, это дохло», – пробормотала она.

– Смотришь пути отступления? – раздалось от двери. Девушка с теннисной ракеткой в руках смотрела на Вику и приветливо улыбалась.

– Тебе-то что?

– Год назад и я так же обследовала территорию.

– И что ж не сбежала?

– Это невозможно, забудь. – Девушка посерьезнела.

– Посмотрим. А что будет, если попробую?

– Ничего, – пожала та плечами. – Здесь никого не бьют и не наказывают. Кстати, курить собралась?

– Компанию составишь?

– Нет, не курю.

– Что так?

– Да здесь никто не курит. Некогда. Привет! – Девушка махнула рукой кому-то, проходившему по коридору, и вновь повернулась к Вике: – У меня занятия. Хочешь посмотреть?

– На фиг надо, – процедила Вика презрительно.

– Тогда – пока. Еще увидимся.

«Дурдом. Некогда ей покурить – занятия у нее. Может, старая ведьма что-то колет всем? Для счастья! – пришло вдруг в голову объяснение. – Тогда папочка точно ошибся, определяя меня сюда!»

Глава 13

«Этой осенью почти не было бабьего лета», – Агнесса Бауман смотрела на рано оголившиеся деревья с тоской. Этот год для нее стал, пожалуй, самым непредсказуемым. Она вдруг поняла, что строить планы на будущее – смешно и грешно. Бог и так отмерил ей долгую жизнь без инвалидной коляски и старческого маразма. Единственное, о чем она молила, – уйти в сознании и в одночасье.

…Она хорошо помнила отца, но совсем не помнила мать. Одно время, будучи совсем малышкой, она считала тихо сидящую в кресле у окна женщину бабушкой. Просто потому, что у той были седые волосы. И странный, пугающий своей неподвижностью, взгляд. Когда Агнесса подходила к креслу и осторожно дотрагивалась до руки женщины, чтобы привлечь к себе внимание, сухая, словно обтянутая бумагой кисть приподнималась с подлокотника кресла и прикасалась к ее голове. И тут же в бессилии падала обратно. Агнесса пугалась и убегала. Ей исполнилось пять, когда кресло опустело. Смерть матери никак не отразилась на ее жизни.

Агнесса была дочерью революционера, коммуниста Лазаря Баумана. Как позже рассказал отец, с ее мамой случился казус: она влюбилась в проходимца и попыталась покончить с собой из-за мук любви. Но неудачно. Перенесенный страх лишил ее подвижности и окрасил в белый цвет волосы. Но разум сделал ей поблажку, отключив от действительности. Отец говорил это с пренебрежением, но Агнесса видела, каким трудом тому дается этот равнодушный тон.

Лазарь был человеком образованным разносторонне и свою дочь воспитывал в том же духе. Агнесса училась в классе с детьми партийных чиновников, но кроме этого, у них в доме на правах дальней родственницы жила еще папина гувернантка. Она, конечно, не могла обойти Агнессу вниманием, что доставляло той массу неудобств: без ножа не поешь (а хочется побыстрее, подружки ждут), громко не рассмеешься (не приличествует барышне). И, кроме того, почти нет свободного времени: музыка, вальсирование со стулом в качестве партнера, французский, рисование никому не нужных пейзажей и прочее. Агнесса жаловалась отцу на несносную бонну, но тот лишь посмеивался. «Ты думаешь, пионерка должна уметь только ковыряться в носу и громко горланить песни?» – задавал он вопрос, прищурив один глаз: такая у него была привычка.